Поезд смерти - Страница 40

– А не лучше ли сообщить в полицию?

– Об ограблении – да, но не о пленке. Сначала надо кое-что проверить. Тут может быть замешана и полиция. Не исключено также, что все это просто-напросто розыгрыш. Кто этот араб?

– Понятия не имею.

– Тогда я сяду на телефон и попытаюсь побольше разузнать о Химической корпорации Дрэглера и о Трейнере. По своей старой работе я знаю нескольких детективов в Спарксе, они откопают любую информацию. Проверю, делала ли компания заказ на перевозку по железной дороге токсичного химического вещества. Конечно, они могли наклеить фальшивое обозначение на контейнер или цистерну, и железная дорога не будет ничего знать. Послушай, Карен, если окажется, что мы попали в точку, тебе следует быть очень осторожной. Никто тебя не подозревает, вот и держись в тени.

– Понимаю. А что, если мне взглянуть на лимузин? Посмотреть, нет ли в заднем стекле дырок от пуль.

– Лучше не надо. Ты привлечешь к себе внимание. А вообще голова у тебя работает здорово, совсем как у детектива.

– А какой тут риск? Вдова хочет осмотреть обломки машины, в которой разбился ее муж. Вот и все.

– Ну хорошо. Если там и в самом деле есть следы пуль, нам нужно позаботиться, чтобы эти улики не исчезли.

– Я позвоню тебе, как только что-нибудь найду.

– Не старайся быть героем... или героиней. И еще одно – хочешь ты этого или нет, завтра я приезжаю к тебе.

Глава 14

Незадолго до обеда Сара с удивлением увидела, как в приемную компании Дрэглера вошел Алек Миркафаи и, оглядевшись, направился к ее столику.

– Алек! – воскликнула она. – Что ты здесь делаешь? – Ее удивление было непритворным: до сих пор он никогда не появлялся на заводе, и к тому же по его лицу было видно, что он чем-то обеспокоен.

– Я пришел, чтобы пригласить тебя пообедать. – Он помахал сумкой в красно-белую полоску. В его голосе не было обычного юмора.

Они вышли из здания и уселись за тот самый столик, за которым Сара и Гил сидели два дня назад, перед тем как Гил отправился в свою последнюю поездку. И Алек сразу начал говорить. Он сказал ей, что три серебристые цистерны этой ночью покинули территорию завода. Заполненные “манекеном”, они в данное время находятся на сортировочной станции Спаркса, к востоку от Рино. Их намечено включить в состав грузового поезда, прибывающего из Денвера сегодня после полудня, и сегодня же после полуночи этот поезд будет отправлен в Окленд. Для отвода глаз на каждой цистерне крупными буквами написано: “Молоко”.

– Джамал мне ничего не говорил, – тихо произнесла Сара. – Он уже несколько дней не разговаривает со мной... Наверное, больше не доверяет.

– Он не доверяет ни тебе, ни мне. Махмед его будто загипнотизировал. Он не рассказывал тебе, кто такой Махмед? Агент иранской спецслужбы, специалист по диверсиям, взрывам, убийствам, похищениям людей и так далее. Вот кто он такой!

– Нечто подобное я и подозревала. Он самый ужасный человек, которого я встречала в жизни. А что же поезд – потерпит крушение?

Никто из них даже не притронулся к еде, разложенной на столе в пластиковых и бумажных пакетиках. Алек хмурился и, будто страдая от боли, вертелся на своем стуле. Сара с жалостью смотрела на него: куда девались его обычные шуточки, улыбки и подмигивания?

– Сначала все это было похоже на игру. Мы с Джамалом играли в шпионов: убедились, что на заводе был действительно Ареф, выяснили, зачем он приезжал, и послали донесение в Иран. Почему бы и нет? У меня там близкие родственники, у Джамала – тоже. Война и без ядовитого газа ужасна. Потом Джамал нашел Махмеда. Теперь они хотят перенести войну сюда, в Соединенные Штаты. – Взглянув на нее, он сказал с большим чувством: – Не понимаю, как ты можешь выносить Джамала! Ведь он обращается с тобой совершенно по-варварски, был бы рад нацепить на тебя паранджу и засадить дома под замок. Честное слово, были моменты, когда я хотел... – Сжав губы, он стукнул по столу кулаком. – Он не должен так с тобой обращаться!

Сара пристально смотрела на Алека и думала, рассказать ли ему, что она уже давно решила уйти от Джамала и что два дня назад умоляла Гила Эллиса бежать вместе с ней. Она колебалась: а вдруг Алека подослали, чтобы проверить ее? Но после короткого раздумья устыдилась своих мыслей. Нет, нет, у нее нет оснований так о нем думать, к тому же для подобного задания Алек слишком ленив и добродушен. Из всех новых друзей Джамала он нравился ей больше других, грустно думать, что он может сесть в тюрьму или даже поплатиться жизнью за участие в заговоре. Нет, Алек никогда не стал бы ее обманывать. Эти глаза, блестящие от слез, – в них не было никакой фальши.

– Алек, что вы собираетесь делать с поездом?

– Не включай меня в эту компанию. Я выхожу из игры. Меня пробирает дрожь от одной мысли, что я участвую в диверсии. Я не сплю уже целую неделю. Сначала мы хотели заблокировать дорогу в горах и взорвать цистерны там, разослав заявления во все газеты. С этим еще можно было примириться. Но сейчас, когда возник этот новый план, увольте: Алек Миркафаи не террорист, Алек Миркафаи больше им не помощник.

– Какой новый план?

– Сара, ты с самого начала была против Джамала и Махмеда, поэтому я пришел к тебе. Я хочу остановить их! Помоги мне, Сара, а потом мы скроемся, уедем в безопасное место. Я знаю, ты не любишь меня так, как я люблю тебя, и все-таки мы можем быть счастливы вместе! Я буду относиться к тебе как к королеве! Я буду... – Он отвернулся, пытаясь справиться со слезами. Сара вспомнила: Джамал всегда говорил, что плачут только дети.

Сара с удивлением смотрела на Алека. Неужели он действительно любит ее? Перегнувшись через стол, она крепко взяла его за руку. Конечно, Алек хороший человек, но она никогда не думала о нем как о герое романа. И, разумеется, он об этом догадывается. Тогда почему он вдруг решил признаться ей в любви и просит бежать с ним, зная наверняка, что его предложение будет отвергнуто? Знает он и о том, что любая попытка помешать планам Махмеда может стоить ему жизни, а заодно и ей, если она станет помогать Алеку. Она не сомневалась, что Махмед, как и Джамал, способен на хладнокровное убийство. Да и вообще – она больше не хочет участвовать в их интригах. Если уж уходить от Джамала, то одной. Пока Алек с шумом сморкался, она размышляла, как бы поделикатнее ему отказать.